Неточные совпадения
Спереди против них сидели их дети: разубранная и свеженькая, как цветочек,
девочка с распущенными
белокурыми волосами, тоже с ярким зонтиком, и восьмилетний мальчик с длинной, худой шеей и торчащими ключицами, в матросской шляпе, украшенной длинными лентами.
— Браво, Тамарочка, так их! — закричала Манька, не вставая с полу, растрепанная,
белокурая, курчавая, похожая сейчас на тринадцатилетнюю
девочку.
Девочка доверчиво прижалась к ногам этого урода, а он ласково гладил жилистой рукой ее
белокурые волосы.
— Как твое имя? — спросил мальчик, гладя рукой
белокурую головку
девочки.
То была хорошенькая
девочка лет восьми, с голубыми, как васильки, глазами, румяными щечками и красными смеющимися губками; длинные пряди
белокурых шелковистых волос сбегали золотистыми изгибами по обеим сторонам ее загорелого, но чистенького, как словно обточенного личика.
С полатей с любопытством поглядывали вниз, на барина,
белокурые головки двух парнишек и
девочки, забравшихся туда в ожидании обеда.
Было и ещё одно, чего должен я был избежать; показала мне Христя подругу свою: тоненькая
девочка,
белокурая и голубоглазая, похожа на Ольгу мою. Личико чистое, и с великой грустью смотрит она на всё. Потянуло меня к ней, а Христя всё уговаривает. Для меня же тут дело иначе стояло: ведь Христина не девушка, а Юлия невинна, стало быть, и муж её должен быть таков. И не имел я веры в себя, не знал, кто я такой; с Христей это мне не мешало, а с той — могло помешать; почему — не знаю, но могло.
Маленькая запачканная
девочка мела пол; у открытого окна сидели две, как я полагаю, старшие мастерицы, из которых одна была худая и
белокурая, а другая толстая, маленькая, черноволосая и с одутловатым лицом.
Я положил фуражку; он провел меня в гостиную. В больших креслах сидела высокая худощавая дама лет сорока пяти, рядом с нею помещался, должно быть, какой-нибудь помещик, маленький, толстенький, совсем
белокурый, с жиденькими, сильно нафабренными усами, закрученными вверх, с лицом одутловатым и подозрительно красным. Лидия разливала чай, около нее сидели чопорно на высоких детских креслах две маленькие
девочки.
— Мне у вас здесь очень нравится, — сказала она и улыбнулась, и по этой слабой, несмелой улыбке можно было судить, как она в самом деле нездорова, как еще молода и как хороша собой; у нее было бледное, худощавое лицо с темными бровями и
белокурые волосы. И
девочка была такая же, как мать, худощавая,
белокурая и тонкая. Пахло от них духами.
Видится ей, что держит она на одной руке
белокурую кудрявую
девочку, другою обнимает отца ее, и сколько счастья, сколько радости в его ясных очах…
Девочки, глядя на братишку, тоже прыгали, хохотали и лепетали о пряниках, хоть вкусу в них никогда и не знавали. Старшие дети, услыхав о пряниках, тоже стали друг на дружку веселенько поглядывать и посмеиваться… Даже дикий Максимушка перестал реветь и поднял из-под грязных тряпок
белокурую свою головку… Пряники! Да это такое счастье нищим, голодным детям, какого они и во сне не видывали…
Все это било фонтаном из уст Софьи Петровны. В одно и то же время она успевала разглядывать лица сконфуженных
девочек и гладить их по головкам, и ласково трепать по щечкам, и на лету целовать поспешно темные и
белокурые головки.
— Дунька, сажайся, гостьей будешь! — усмехнулся он грубовато-ласково, проведя мозолистой рукой по
белокурой головке
девочки…
Прижимая только что полученную куклу к груди, не сводя с
белокурой головки фарфоровой красавицы восхищенного взгляда, Дуня неохотно встала в круг играющих. Шумная, суетливая толпа, веселый визг и хохот, беготня и возня пугали и смущали робкую, застенчивую от природы
девочку.
И ее мама, такая добрая и ласковая, вроде моей, внимательно слушает свою
девочку, тщательно и любовно приглаживая рукой ее
белокурые косички…
Я стояла, окруженная толпою
девочек — черненьких,
белокурых и русых, больших и маленьких, худеньких и полных, но безусловно чужих и далеких.
— Помнишь, Яков? — спросила она, глядя на него радостно. — Помнишь, пятьдесят лет назад нам бог дал ребеночка с
белокурыми волосиками? Мы с тобой тогда все на речке сидели и песни пели… под вербой. — И, горько усмехнувшись, она добавила: — Умерла
девочка.
— Сами вы дурные! Не очень-то я нуждаюсь в вашем обществе. Мне только Дуся нужна. Я одну Дусю люблю, a вас всех ненавижу, — все громче и громче кричала Тася и вдруг, увидя в стороне
белокурую Горскую, обратилась к ней, — пойди ко мне, Дуся. Я хочу быть только с тобой, a их мне не надо, — заключила она, кивнув на остальных
девочек, — я ненавижу их!
Сова подозвала Тасю и велела ей сесть подле Дуси, фамилию которой тут же узнала
девочка: её
белокурую ночную гостью звали Евдокией Горской.
Между тем на лодке не дремала Марья Васильевна и успела вовремя выхватить багор из рук Алеши и зацепить им за платье упавшей в пруд
девочки. Скоро на поверхности воды появилось сначала белое платье, потом худенькая ручка, a за ней и
белокурая головка Леночки.
A в окошко, теперь освещенное ярким огнем свечи, смотрела
белокурая головка
девочки с большими ласковыми глазами и двумя туго заплетенными косичками по плечам.
— Больше тебе ничего не запрещено твоей религией? — вмешалась в разговор хорошенькая миниатюрная
девочка, удивительно похожая на
белокурых ангелов, изображаемых на картинках, — а то я очень люблю пирожные…
Он помог выйти толстой маленькой женщине в чепчике на голове и в клетчатом платке на плечах и высокой, тоненькой и бледной
девочке лет двенадцати на вид, с
белокурыми, отливающими золотом кудрями и кротким, миловидным личиком, напоминающим прекрасные лица ангелов, изображаемых на картинах.
Это был роскошный старый сад с вековыми деревьями, громадными дубами и кленами и белоснежными березками, покрытыми сплошною шапкой зеленой листвы. Лидочка, под руку с отцом, шла так же медленно и осторожно по длинной и прямой, как стрела, аллее. Солнце золотило ее
белокурую головку и ласкало бледное личико своими прощальными лучами. Когда они дошли до конца аллеи, отец подвел
девочку к скамейке и сказал...
Девочка лет пятнадцати,
белокурая и голубоглазая Оля, сняла с гостя пальто, и он остался в том сюртуке, в котором мы видели его в Петербурге, но вместо одной орденской ленточки в петлице сюртука висел на ленте георгиевский крест.
От первой же жены было две дочери: старшая, Ванда, величавая красавица, знавшая цену своей красоте и скучавшая в деревне, и меньшая, Альбина, любимица отца, живая, костлявая
девочка, с вьющимися
белокурыми волосами и широко, как у отца, расставленными большими блестящими голубыми глазами.